Проект "Вервольф" - Страница 106

106

Монахи проводили какой-то обряд, временами что-то крича и вскидывая руки к сгущавшейся над курганом воронке из тёмно-свинцовых облаков. Вокруг каждого черноризника светились голубоватые сферы, по орбиталям которых в разных направлениях скользили полупрозрачные рунические знаки. Иногда появлялись чёрные точки, от них мгновенно расходились круги, как от прошлёпавших по воде камней. Наверное, это свистящие повсюду пули вонзались в защитные коконы, а волнами расходилась растраченная впустую энергия удара.

В ответ на каждый возглас монахов в плотной пелене туч проскальзывали росчерки малиновых молний. Они как будто подсвечивали свинцовую завесу изнутри; несколько особо ярких последовательных вспышек высветили в глубине вращающейся спирали размытое пятно огромных размеров, отдалённо похожее на человека.

Атмосферные разряды появлялись всё чаще, вместе с ними усиливались раскаты грома, порой заглушавшие сухой треск оружия и грохот взрывов. Монахи вошли в транс, громко запели на каком-то языке, очень похожем на латинский. Во всяком случае я уловил несколько слов из тех, что используют григорианцы в своих молебнах.

Сильные мужские голоса органично вплелись в симфонию боя, акапельный напев поплыл над жестоким маховиком войны, перемалывающим всё подряд без разбора, и от этого сюрреализм происходящего отдавал ещё большей нереальностью. Мне казалось, я смотрел фильм, а это пение шло звуковым фоном, как смелая находка режиссёра, решившего таким образом показать своё видение жестокой битвы.

Рассредоточившись вокруг кургана, вервольфы вместе с соединениями шестой армии Паулюса заняли оборону, отбивая яростный натиск красноармейцев и лишь изредка переходя в наступление. Все эти волны контратак всегда заканчивались на одном и том же месте: возле перепаханного снарядами старого окопа, как будто здесь кто-то провёл невидимую черту, за которую оборотни не могли переступить.

Тем временем молнии за ширмой из туч участились, это уже были не отдельные вспышки, а сплошное зарево. Дымчатая фигура внутри воронки обрела чёткость линий, бесформенные отростки сгустились и теперь в них без труда угадывались круто загнутые рога и мощные ноги с козлиными копытами.

Из центра конуса вырос белесый жгут, потянулся к вершине холма. Тучи ускорили вращение, и вскоре на месте воронки появился настоящий торнадо. Воздушная спираль с грохотом ударила в землю, комья земли полетели в стороны, склоны кургана вздрогнули и по ним, прочь от звёздчатой пробоины, зазмеились глубокие трещины.

Из разломов с оглушительным шипением взметнулись высокие струи пара, а потом, с визгом и гиканьем, хлынули орды уродливых существ. Среди одетых в лохмотья монстров чаще всего встречались похожие на людей создания, но были и четырёхрукие, причём первую пару рук они использовали для быстроты передвижения, опираясь на них подобно гориллам, а второй орудовали с немыслимой скоростью, кромсая иззубренными клинками всех, кто попадался им на пути.

Заметил я и вовсе безруких. Одним верхние конечности заменяли пучки толстых щупалец, которыми они ловко обхватывали жертву, душа её в тесных объятиях, другие щёлкали костяными выростами, очень похожими на клешни омаров. Я видел, как один такой «рак» на ходу отхватил голову подвернувшемуся пехотинцу, а другому оттяпал руку по локоть, даже не задержавшись на мгновение. Просто отрезал, как садовник ненужные ветки у куста, и побежал дальше, пощёлкивая клешнями, как кастаньетами.

— Пора! — услышал я за спиной. Слева от меня что-то промелькнуло, и вот уже возле стоящего на коленях Дитера появилась Сванхильда. За ней тянулись чёрные клубящиеся завитки, вроде тех, какие выбрасывает каракатица, спасаясь от хищников.

Сванхильда схватилась за рукоятку ножа, её губы зашевелились, шепча какое-то заклинание.

— Revertatur! — воскликнула она и резко выдернула клинок из раны.

Дитер захрипел, глаза выкатились из орбит, по лицу прокатились судороги, мгновенно почерневшие вены набухли под посеревшей кожей. В горле заклокотало, в уголках губ запузырилась кровавая пена. Он стал заваливаться на бок и непременно бы упал, но Сванхильда схватила его за руку, поднесла обсидиановый клинок к браслету.

Тяжёлая капля нависла на кончике ножа. Она постепенно росла в длину, пока не порвался истончившийся до размеров волоса хвост.

Чпок!

Кровь растеклась по бороздкам «валькнута». Зелёное свечение вырвалось из рунического знака и спроецировалось на лбу склонившегося над браслетом Дитера. Кожа зашипела, как от раскалённого железа, и три хитро сплетённых треугольника выжженным клеймом появились над переносицей.

Я по-прежнему не мог шевелиться, хотя старался изо всех сил. Мозг посылал импульсы к мышцам, те пытались реагировать, но не могли справиться с чудовищным давлением, что воздействовало на меня извне. Я как будто оказался на глубине, где тонны воды прижали мои руки к телу, а ноги пригвоздили ко дну. Я даже дышал с трудом, словно голубь, которому жестокие мальчишки сдавили грудь, чтобы увидеть его смерть от недостатка воздуха.

Нервы раскалились, передавая потоки биологического электричества. Наверное, будь у них изоляция, как у настоящих проводов, она давно бы уже расплавилась, обеспечив мне короткое замыкание. Но я не робот и бояться мне нечего, лишь бы кости выдержали, да не порвались сухожилия.

Мышцы чуть не полопались от напряжения, когда я сдвинул руку на миллиметр, но это стало настоящей победой. Я смог сломить сопротивление, а главное, понял: как обойти наложенное заклятье.

106