Проект "Вервольф" - Страница 46

Я и матрос первыми вышли из пещеры.

— Куда? — спросил я, прикрывая слезящиеся глаза. С непривычки дневной свет казался ослепительным, пришлось несколько раз сильно зажмуриться и поморгать, чтобы скорее вернулось нормальное зрение.

— Курс на десять часов, товарищ полковник, — ответил Алёша, рукой показывая направление.

Я глянул в ту сторону. Суровые складки скал с чёрными щётками лесов, белые проплешины снега, серые и коричневые выступы горных пород, ледяные шапки вершин и над всем этим пронзительно-синее небо без единого облачка.

Мы шли по едва заметной тропе, по которой, наверное, и горные козлы передвигались с трудом: так узка и местами крута она оказалась. Тащиться по ней обвешанными оружием и забитыми до отказа подсумками означало в любой миг сорваться в глубокую пропасть, но нам выбирать не приходилось. Грузовики с пленными ехали к фабрике по другой дороге, а добраться до неё можно было только в этом месте.

Наконец трудный подъём остался позади, наша кучка отчаянных безумцев заняла удобные для атаки места и замерла в ожидании. В качестве основного оружия мы решили использовать автоматы, но они совершенно не годились для начала боя.

Чтобы операция увенчалась успехом, надо остановить колонну. «Духи» в горах Афгана особо не парились, били из РПГ по первой и последней машине — и привет, карасики! А мы чем хуже? Я тихим свистом подозвал Янека, ему как самому сильному доверили нести одну из базук. Остальные я решил оставить на всякий случай: мало ли пригодятся при штурме фабрики — ворота выбить или ещё что в этом роде.

Сзади зашуршали камушки, чуть позже слева от меня возник цыган с гранатомётом в руках. Я взял тяжёлую трубу с деревянными рукоятками и поручил Янеку следить за девушкой: оберегать её от неприятностей и шальных пуль. Он чуть ли не бегом отправился обратно, чтобы изображать из себя ангела-хранителя в надежде на благодарный взгляд или сестринский поцелуй.

Прошло ещё несколько минут. Беркут с прежним величием нарезал круги над ступенчатым ущельем, как воплощение спокойствия. Солнце ярко светило в прозрачном небе, но толку от него не было никакого. Я лежал на голых камнях, чувствуя, как тепло медленно покидает тело. Оно, словно вода в клепсидре, плавно перетекало в громаду скалы, всё больше делая меня похожим на гигантскую ящерицу: я старался не шевелиться лишний раз, чтобы не дать лазейку крепнущему морозцу.

Холодный ветер завывал в расщелинах, со скоростью курьерского поезда срывался с отрога ближайшей скалы и вместе со снежной пылью растекался по маленькому плато, где мы замерли в ожидании атаки. Он трепал волосы, швырял порошу в лицо, запускал костлявую руку за воротник и шарил по спине, вызывая мурашки. Я всматривался слезящимися глазами в извилистую ленту шоссе в пятидесяти метрах под нами, держа руку на стылом боку гранатомёта.

Скоро в противный свист ветра и пронзительный крик пернатого хищника вклинился посторонний звук. Низкий и басовитый, он походил на далёкое рычание горного медведя.

Я ткнул Алексея в бок, одними губами прошептал: «Слышишь?» и сосредоточился на расплывающейся от накативших слёз дороге. Она проходила по широкому выступу ущелья, обрывом уходившему в глубокую пропасть, и, благодаря частым ветрам, была чиста от снега. Ещё в первые секунды появления на позиции я выбрал для себя ориентир: росшую из трещины в скале кривую сосенку и теперь ждал, когда первый автомобиль каравана достигнет заданной точки.

Рёв моторов становился всё громче. Соскучившееся без дела эхо с радостью подхватило его, раздробило на миллиарды осколков и с ловкостью умелого циркача жонглировало ими.

Спустя четверть минуты из-за поворота показался полугусеничный «ханомаг» с реактивными установками по бокам. В открытом корпусе семь пехотинцев: один стоит за укрытым бронещитками пулемётом, остальные сидят на узких скамейках вдоль угловатых бортов.

Бронетранспортёр полз с черепашьей скоростью. За ним нанизанными на нитку бусами плелись тентованные грузовики с зигзагом на радиаторной решётке — «опели». Всего я насчитал пять штук, значит, наш отряд мог пополниться человек на семьдесят, не больше. Замыкал колонну «R-75» с пулемётчиком в коляске и ещё одним пехотинцем позади мотоциклиста.

Я дождался, когда «ханомаг» приблизится к дереву, привстал на колено, холодная тяжесть базуки навалилась на плечо. Через несколько мгновений в прорези визира показался передний край моторного отсека.

Я замкнул контакты. Ракета с рёвом вырвалась из ствола, и через секунду реактивные установки на борту транспортёра громыхнули так, что подо мной задрожала скала. Броневик вспыхнул облаком огня и дыма, из которого во все стороны полетели какие-то железки.

Слева и справа захлопали одиночные выстрелы «маузеров»: морячок и француз били из трофейных карабинов. Лёха стрелял по экипажу мотоцикла, а Луи дырявил кабины грузовиков.

Я отбросил дымящуюся трубу, подхватил автомат, перевалился через край плато и покатился вниз. Впереди меня шумным потоком неслась каменная река, отдельные куски щебня выскакивали из общей массы лососями на нересте и снова сливались с грохочущей лавиной.

Из кузовов и кабин «опелей» горохом посыпались пехотинцы. Они пытались спрятаться за колёса, но падали сражённые злобно жужжащими пулями.

Вот один из немцев выхватил из сапога «штильхандгранат», дёрнул запальный шнур.

Трррр!.. — огрызнулся мой автомат. Пехотинца отбросило на борт грузовика, он зацепился рукавом за обвязку тента да так и остался висеть. Граната выпала из мёртвой руки. Пару секунд спустя раздался громкий хлопок, осколки защёлкали по камням и застывшим машинам. Один просвистел возле моего уха и вонзился в кучу щебня.